Новости

Я категорически не согласен с теми, кто говорит, что РАН отстает от мировой науки. На чем основано заключение об отставании российской науки от мировой не понятно, но я абсолютно точно знаю, что в России есть Наука (именно так — с большой буквы) и очень сильная Наука. Безусловно, невозможно отрицать, что в системе РАН есть относительно слабые подразделения (некоторые институты и лаборатории), есть сотрудники, попавшие в науку случайно, благодаря определенным связям, и на сегодняшний день ничего не делающие. Тем не менее, научная работа в подразделениях РАН идет на очень высоком по мировым меркам уровне, и многие российские ученые признаны во всем мире.

Возьмем в качестве примера область моих научных интересов — физико-химическую биологию. У нас есть сильные ученые, работы которых имеют очень высокий импакт-фактор [численный показатель важности научного журнала, по которому индексируются более 8400 журналов из 60 стран — прим. ред.] и индекс Хирша [количественная характеристика продуктивности учёного или группы ученых, основанная на количестве публикаций и количестве цитирований этих публикаций — прим. ред.]. К примеру, загляните на российский сайт scientific.ru и посмотрите, какие у него показатели.

Почему Минобрнауки, предложившее реформу РАН, так пренебрежительно относится к нам, ученым? Академия — не только для академиков, Академия для нас, для всех российских ученых. Если инициаторов реформы действующие академики не выбрали в свои ряды, почему они стремятся разрушить РАН, ведь остальные ученые в этом не виноваты?

Утверждение о том, что предлагаемая сверху реформа РАН скопирована у США или же у французской академии, — не соответствует действительности. На самом деле у каждой страны академия развивалась по-своему. Реформаторы же фактически хотят уничтожить нашу РАН, имеющую выдающуюся 300-летнюю историю.

Я уверен, что идет борьба за имущество РАН. Мы знаем подобные примеры: Оборонсервис, приватизация народного богатства по Чубайсу и т.д. Что-то похожее происходит и в науке: РОСНАНО, Сколково, и еще много громких проектов «проглотили» все деньги, выделяемые на науку. В итоге РАН остается без должного финансирования, при этом от РАН по-прежнему требуют науку.

Все мега-гранты, лоты от Министерства образования и науки не дают никакого результата. Деньги уходят, и никто не знает, куда, к кому и зачем. Самым демократичным, я считаю, конкурс МКБ. В рамках этого конкурса ученые имеют возможность без проблем и на основе объективных наукометрических данных получить грант. Я очень признателен организатору конкурсов МКБ, академику Георгиеву, за такой демократичный и правильный конкурс.

У конкурсов РФФИ также очень достойные возможности финансирования инициативных проектов. Но, к сожалению, там иногда бывает ситуация когда эксперты дают положительные отзывы, а совет РФФИ решает по-своему, и проект получает отказ. Странно, но надеюсь, что больше у них не будет таких ошибок.

Относительно системы выделения грантов и экспертной оценки научных отчетов по грантам. К сожалению, очень много времени мы тратим на то, чтобы написать отчет. В связи с этим возникает резонный вопрос: если есть публикации по теме проекта, зачем нужен отчет (кипы бумаг, которые мы поставляем в экспертный совет килограммами)? Тратиться драгоценное время, а потом оказывается, что отчеты даже никто не читает. Предлагаю сделать так, чтобы процедуры рассмотрения заявок на получение гранта во всех научных конкурсах (МКБ, РФФИ и т.д.) и отчеты по ним стали более демократичными и приближенными к зарубежному стилю.

Есть и другие проблемы. Научный сотрудник должен получать достойную зарплату, такую, как предлагает академик Георгиев (не менее 100 тысяч рублей в месяц). Такой уровень зарплаты вполне обоснован. Какая может быть наука, когда успешный ученый думает о том, где и как ему подработать, чтобы прокормить себя и свою семью? В настоящее время зарплата научного сотрудника РАН, кандидата биологических наук, в Москве составляет примерно 15 тысяч рублей в месяц. То есть, научный сотрудник, имеющий ученую степень и публикации в международных высокорейтинговых журналах, приравнивается государством по оплате труда к дворнику-гастарбайтеру (при всем уважении к профессии последнего).

Я считаю, что все академическое имущество должно остаться в распоряжении РАН или быть передано в распоряжение конкретных институтов. Институт должен сам решать, кому передать служебные квартиры, а у кого их изъять.

Сейчас служебные квартиры выделяются на основе социального и коммерческого найма. Здесь также много нерешенных вопросов. Практически все служебные квартиры, как правило, не ремонтировались последние 30-40 лет, и передаются сотрудникам в ужасном состоянии. Сотрудник должен за свой счет сделать ремонт, и может жить там, но только до тех пор, пока действует контракт. А потом как? Откуда у молодого человека деньги на обустройства жилья и зачем он будет их вкладывать, если квартирой пользуется не как владелец, а по контракту?

Для аспиранта надо сделать стипендию, обеспечивающую нормальное существование (минимум 20 тысяч рублей), что будет сравнимо с размером стипендии, получаемой аспирантами за рубежом. За шесть тысяч никто не идет в науку, молодые талантливые люди не просто не хотят, они элементарно не могут выжить на эти деньги. Из своего опыта приведу такой пример: мы опубликовали объявление, что ищем аспиранта (физик, химик, биолог), указав, что у нас есть грант и мы будем дополнительно из него доплачивать, а также, что есть возможность выезжать иногда за рубеж. Но без толку. Никого не привлекает такая низкая стипендия.

Надо нам разработать систему финансирования постдоковских позиций, по контракту на два или три года. Успешные лаборатории должны иметь возможность привлекать постдоков на два - три года. Зарплата в этом случае должна составлять 50-60 тысяч рублей в месяц. Эти деньги должны поступать по целевому назначению от государства в лабораторию, в виде дополнительного финансирования.

Огромные нарекания вызывает работа таможни с научными документами, приборами и материалами. К примеру, по экспресс - почте письмо из Японии идет в Москву 36 дней, а в Южную Африку доставляется всего за 4-6 дней. 

Научный сотрудник не имеет права отправлять какие-либо биологические объекты за рубеж, чтобы там их анализировать. Просто нельзя: закон такой. И наоборот, мы не можем получить биологические объекты для работы, присылаемые нам коллегами из других стран. Успешное конкурентное интегрирование в мировую науку этим очень затруднено.

Я вхожу в редколлегию 14 международных журналов, имеющих высокий импакт-фактор. Я получаю экземпляры журналов, которые эти редакции присылают мне по почте. В Калининграде корреспонденцию вскрывают, перепроверяют, а потом она или теряется, или же упаковывается в новый конверт, где заново пишут неразборчивым почерком мой адрес (в котором всегда ужасно много ошибок). В результате, журналы эти я получаю крайне редко.

Есть вопросы, касающиеся приобретения научного оборудования. Не понятно, для чего нужна многоэтажная бюрократия, тендер и т.д. для покупки научных приборов? Кому это нужно, кроме чиновников? Почему техника, научные приборы, купленные за рубежом, месяцами отлеживаются на таможне? Как правило, нам даже приходится платить штраф за то, что они там долго лежат. За рубежом даже не остро нужные приборы, после того, как они заказаны, через определенное время просто появляются у вас в лаборатории. Кто и как это делает — не является проблемой научного работника. Руководитель лаборатории не тратит на это время.

Мне кажется, что РАН не нужно Министерство образования и науки (Минобрнауки). Академия должна быть прямо подчинена президенту страны или же премьер-министру. В том случае если подчинение Минобрнауки все-таки сохранится, то руководителем этого министерства должен быть настоящий ученый, такой как Алферов, Георгиев, Фортов, Захаров и т.д. 

Из Минобрнауки все гранты и лоты надо передать РАН. Предыдущие годы показали, что механизм выделения грантов в Минобрнауки непрозрачный, необоснованный, непонятный и практически все выделенные таким странным образом гранты не принесли никаких результатов.

Считаю, что следует ликвидировать все мега-гранты. Опыт показывает, что мега-гранты не результативны. Представьте, человек приезжает всего на четыре месяца в год в Россию и получает непонятно за что 150 миллионов рублей. Кто это придумал? Где, в каком государстве есть еще такое, кроме России? Разработчики этой системы мега-грантов должны ответить за это.

Считаю, что необходимо организовать побольше грантов в РАН, по типу МКБ, усовершенствовать и увеличить объем финансирования до 10-15 млн рублей в год.

К вопросу об обслуживающем научную работу персонале. В РАН и в институтах РАН административные посты должны занимать максимум 5 лет (в Японии административную должность можно занимать одному и тому же лицу, максимум, два раза (по 3 года), потом должна произойти замена). Если чиновник сидит на одной и той же должности 15-40 лет, то потом к нему подойти невозможно — он становиться прожженным бюрократом. Я имею в виду такие должности как ученый секретарь, бухгалтер, экономист и т.д. 

Я принимаю такой вариант когда, что академик (настоящий) может руководить институтом в течение 15 лет (допустим, максимум, 3 раза по 5 лет), но потом, очевидно, необходима смена руководства. У нас же во многих институтах замдиректора сидят по 30-50 лет в одном и том же кресле. 

Вопрос продолжительности руководства лабораторией (сколько раз и на какой срок выдвигать на должность), мне кажется, зависит от решений и профиля института. Ученый совет института должен решать, сколько и до какого возраста человек способен руководить лабораторией, т.е. выдавать научную продукцию — публикации.

Нельзя уничтожать РАН. Для РАН необходим особый статус, по аналогии с Минобрнауки. Нельзя объединять три академии. Это будет неуправляемая организация, без общего интереса. Выборы в РАН надо оставить двухступенчатыми, как исторически сложилось. 

Ни в коем случае в РАН нельзя выбирать менеджеров или чиновников. Академия — значит наука, а наука (фундаментальная) — значит научные публикации. Причем тут менеджеры?

РАН, безусловно, нуждается в реформировании. Но, единственно возможным способом реформирования РАН может быть путь всестороннего обсуждения всеми учеными существующих проблем, выработка единого мнения по поводу лечения существующих болезней. Мы должны обсудить все наши проблемы только с президентом и премьер-министром.

 

Сулейман Аллахвердиев

 

 

Читайте также:

Строительство модульных зданий

Читайте также: