Долгострой по-ирански

08.11.13 12:45

Вклад в репутацию

Для России сдача АЭС в Бушере имеет особую значимость не с точки зрения доходности, а как весомый репутационный козырь в освоении перспективных мировых рынков.

«Выход на 100% мощности атомной станции в Бушере — одно из ключевых событий в нашей отрасли. Уникальный технологический проект, потому что в мире такого еще никто никогда не делал. Это, конечно, не прибыль отрасли, потому что это старый проект, который мы должны были завершить, но это важнейший вклад в репутацию атомной отрасли. Очень многие смотрели на проект в Бушере и по нему оценивали: выполнит ли Россия свои обязательства в сложных технических условиях, в сложных экономических условиях, можно говорить и в сложных политических международных условиях. Российская атомная отрасль полностью выполнила свои обязательства. Встречался с большим количеством руководителей не только иранских, ближневосточных, но и других стран мира, которые говорили: «Мы внимательно за этим следили, и это для нас очень важный сигнал. Мы понимаем, что Россия — надежный партнер, и с ней можно работать», — заявил Сергей Кириенко российским атомщикам в августе в ходе отраслевого дня информирования.

 

Путь к Бушеру

По возрасту и истории развития атомная отрасль Ирана почти не уступает многим другим странам. Атомный центр Тегеранского университета был создан в середине 1950-х годов, в годы правления шаха Мохаммеда Реза Пехлеви. В 1957 г. подписано ирано-американское соглашение о мирном использовании атомной энергии, в 1958 г. Иран вступил в МАГАТЭ, в 1963 г. подписал Договор о запрещении ядерных испытаний, в 1970 г. — Договор о нераспространении ядерного оружия.

Настала пора приниматься за атомную энергетику. Иран определил для себя амбициозный план — порядка 23 атомных энергоблоков. В период 1967–77 гг. на перспективном иранском рынке отметились крупные корпорации США, Франции, Великобритании, ФРГ с контрактами на поставки ядерного топлива, оборудования, обучение персонала и сооружение АЭС.

Перед тем, как сделать окончательный выбор, иранцы ознакомились и с другими предложениями: так, в 1973 г. делегация во главе с шахом Пехлеви посетила Нововоронежскую АЭС. К сожалению, мощность референтного к тому времени советского ВВЭР-440 показалась им недостаточной, а первый ВВЭР-1000 появился намного позднее, в 1980 г. Первый РБМК-1000, пускавшийся в том же 1973 г. на Ленинградской АЭС, иранцев не заинтересовал.

Итак, в 1974 г. был подписан контракт с западногерманским концерном Kraftwerk Union A.G. (компания с участием Siemens) на строительство в 18 км от города Бушер, на побережье Персидского залива, АЭС с двумя реакторами типа Convoy мощностью по 1240 МВт. Референтными для них стали реакторы самой «продвинутой» в ту пору немецкой АЭС «Библис».

Работы на площадке начались в 1975 г., однако в 1979 г. на достаточно высокой степени готовности были заморожены. Причины называют разные: западные экономические санкции против Ирана после Исламской революции, задолженность со стороны Ирана и даже негативное отношение к станции пришедшего к власти аятоллы Хомейни. Так или иначе, немцы из Ирана ушли, бросив недостроенную АЭС на произвол судьбы.

Судьба же ее оказалась плачевна. В годы ирано-иракской войны 1980–88 гг. АЭС в Бушере серьезно пострадала от многочисленных ракетно-бомбовых ударов: оказались пробиты даже крепкие железобетонная и стальная защитные оболочки реакторного отделения, повреждены другие здания, сооружения, оборудование, коммуникации. Существенный ущерб нанесли мародеры и вандалы: значительная часть «пригодных для нужд фронта» механизмов была вывезена, что-то разбито, что-то утоплено в сбросном канале, что-то подверглось коррозии из-за нарушенной консервации и неконтролируемых условий хранения.

После войны в начале 1990-х годов Иран вернулся к необходимости развития атомной отрасли. Западные страны отнеслись к этой затее по-прежнему прохладно, и тогда Иран нашел поддержку у России и Китая. В 1995 г. Россия подписала контракт на завершение строительства первого энергоблока в Бушере, несмотря на то, что в этом же году США ввели торгово-экономические санкции против Ирана, обвинив его в намерениях создать ядерное оружие. Чем же привлек Россию этот технологически сложный и политически рискованный контракт?

 

«Русские идут!»

В 1990-х годах возникшее на обломках империи молодое государство Россия переживало серьезные экономические проблемы. В то же время, оставшись правопреемницей СССР по ядерному оружию, все понимали: атомную отрасль необходимо сохранить любыми способами. А достройка АЭС в Бушере — это финансирование из зарубежного источника, то есть выживание ключевых отечественных организаций в научной, проектной, машиностроительной, ядерно-топливной сферах.

Пришлось преодолевать немалые трудности. После распада «социалистического лагеря» многие звенья производственных цепочек, дислоцированные в бывших странах СЭВ, оказались утрачены (уповая на незыблемость социалистического содружества, СССР зачастую не дублировал ключевые производства). Многие профессиональные кадры уже разбежались или потеряли квалификацию. Часть вспомогательных работ решила взять на себя иранская сторона, но, не имея опыта сооружения атомных энергоблоков, внесла дополнительные проблемы.

Когда Россия только впрягалась в Бушер, рассматривались три варианта: достраивать брошенные немцами энергоблоки с применением российских технологий, снести недострои и на их месте заново возвести «с нуля» российскую АЭС, либо вообще начать строительство на новой площадке. Наиболее предпочтительным для подрядчика был бы третий вариант. Однако заказчик настаивал на первом: в строительство уже вложено порядка $1,4 млрд, поэтому, чтобы затраты не пропали даром, нужно завершать построенное.

Соглашаясь с позицией Ирана, россияне опирались в том числе на отчеты западногерманского концерна: к моменту ухода немцев с площадки первый энергоблок был построен на 80–85 %, второй на 50–60 %. Однако с тех пор прошла разрушительная война, изменились международные требования к АЭС, а немецкое оборудование тех лет принципиально отличалось от современного российского не только по характеристикам, но даже по компоновке. В итоге пришлось действовать по русской пословице: «Взялся за гуж...»

 

«...Не говори, что не дюж!»

В 1994–95 гг. российский «Атомстройэкспорт» провел тотальное обследование зданий, сооружений и оборудования — как смонтированного, так и хранящегося на складах. Затем, в 1998–2001 гг., проверили соответствие оборудования нормативам, принятым для реконструкции и достройки энергоблока.

Картина оказалась удручающей. Из 80 тыс. единиц оборудования, завезенного на площадку немцами в 1970-х, 47 тыс. единиц были признаны годными, а 11 тыс. можно было считать работоспособными, но на них полностью отсутствовала документация. Кроме того, за истекшие десятилетия серьезно ужесточились требования к безопасности АЭС, поэтому сохранившееся немецкое оборудование нужно было модернизировать, и только после этого включать в уникальный комбинированный проект российско-немецкого энергоблока. Россия предлагала сотрудничество Германии, поскольку требовались не только восстановление документации и модернизация, но и разработка технологии ремонта. Однако немцы на станцию не вернулись.

В итоге, по оценкам западных аналитиков, лишь четверть оборудования нынешнего энергоблока взято из немецкого задела. Современными поставщиками, кроме заводов России, стали еще порядка 10 стран.

Помимо восстановления разрушенных войной зданий, из-за различий в компоновке оборудования требовалось перестраивать уже имеющиеся сооружения. Так, пришлось вырубить 4500 кубометров монолитного тяжелого железобетона в реакторном отделении, поскольку ранее здесь предполагались вертикальные немецкие парогенераторы, а потребовалось устанавливать горизонтальные российские. А габариты российского реактора ВВЭР-1000 оказались меньше размеров шахты, построенной под немецкий PWR Convoy.

Возникли проблемы и с турбиной. Фундамент для тихоходной немецкой прекрасно подходил под аналогичную — на 1500 оборотов в минуту — харьковского производства. Однако под давлением США страны-партнеры (Украина и Чехия, с их прекрасными машиностроительными базами) отказались от сотрудничества, поэтому пришлось адаптировать фундамент под быстроходную (3000 об/мин) турбину Ленинградского металлического завода.

Помимо интеграции старого немецкого и нового российского проектов, сооружений, оборудования, приходилось учитывать и географическую специфику объекта. Жаркий и влажный климат побережья Персидского залива потребовал сооружения гигантских холодильных машин для вентиляции и кондиционирования помещений с аппаратурой, важной для безопасности. А перевозку ядерного топлива из склада в реакторное отделение пришлось осуществлять по ночам: дневная температура оказалась неподходящей для сохранности тепловыделяющих сборок при транспортных операциях. Также из-за климата распределительные устройства выдачи электрической мощности пришлось делать закрытыми, с элегазовым оборудованием.

Повышенная сейсмичность региона потребовала высоких показателей сейсмостойкости зданий и оборудования: для 8-балльного проектного и 9-балльного максимального расчетного землетрясения. Кстати, ряд достаточно сильных землетрясений, произошедших в пусковой период, АЭС Бушер выдержала успешно.

 

Политика — концентрат экономики

Помимо проектных, строительных, технологических трудностей возникли и политические проблемы. В 2003 г. США обвинили Иран в далеко продвинувшихся работах по созданию ядерного оружия, после чего у Ирана начались проблемы международного уровня. К 2010 г. обстановка накалилась настолько, что санкции ввел Совет Безопасности ООН. В 2011 г. тревогу забило МАГАТЭ, далее эскалация международной напряженности в отношении Ирана продолжилась. В 2012 г. Евросоюз ввел эмбарго на поставки иранской нефти.

При этом сам Иран делал все, чтобы усугубить международный скандал. Не обладая собственными крупными запасами урана, разрабатывал мощности по его обогащению — якобы, для создания собственного производства ядерного топлива. Построил подземные обогатительные заводы «Натанц» и «Фордо», пытался наладить контакты для поставок урана из Турции и Зимбабве. Открыто заявил о достигнутом успехе — 20 % обогащении урана (такой процент обогащения для АЭС уже излишний). Заявил, что способен самостоятельно производить тепловыделяющие сборки для АЭС Бушер. Долгое время отказывался от требования вывозить отработавшее ядерное топливо обратно в Россию.

В таких условиях России приходилось лавировать, чтобы не противопоставить себя международному сообществу, и в то же время достроить АЭС. Некоторые страны — США, Израиль прямо обвиняли ее в пособничестве иранской угрозе миру. И стоило больших трудов убедить их, что отработавшее ядерное топливо, теоретически, может быть использовано в военных целях, однако для этого нужно иметь такую мощную и специфическую технологию переработки, которой обладают только ведущие страны; к тому же топливо, поставленное Россией, будет после использования возвращено обратно.

По некоторым источникам, предпринимались и диверсионные попытки: якобы, в 2011 г. спецслужбами Израиля и США в систему управления АЭС Бушер был внедрен компьютерный вирус Stuxnet. Но эта угроза была преодолена.

Разрабатывает ли Иран ядерное оружие или только блефует — сказать сложно. Одно иранцы знают наверняка: страны, обладающие АЭС, не подвергаются бомбардировкам никаких «коалиционных сил», ибо это чревато последствиями для всего мира.

 

На пусковом этапе

По сути, реальные работы на площадке АЭС Бушер возобновились в 1998 г. В 2001 г. «Ижорские заводы» отгрузили корпус реактора — впервые после 14-летнего перерыва. Особой задачей было, не привлекая внимания, провезти этот реактор по морю мимо патрульных фрегатов 6-го флота США, взбудораженного по причине прошедшей серии терактов.

Возникали проблемы с недостаточным финансированием проекта со стороны Ирана, из-за чего срывались закупки оборудования в третьих странах, возникали конфликты, перенос сроков... Но в итоге проблемы были преодолены, и титанический труд увенчался успехом.

В августе 2010 г. началась загрузка ядерного топлива в реактор, в мае 2011 г. состоялся физический пуск — реактор вышел на минимально контролируемый уровень мощности, началась цепная самоподдерживающаяся ядерная реакция.

В сентябре 2011 г. состоялся энергопуск: АЭС Бушер выдала первые киловатт-часы в национальную энергосистему. А в августе 2012 г. энергоблок впервые достиг 100 % мощности.

Этап освоения мощности, приработки и испытаний оборудования продлился почти два года. За это время АЭС Бушер несколько раз останавливалась. Так, в 2012 г. пришлось выгружать топливо из реактора, поскольку были выявлены шумы между корпусом реактора и внутрикорпусной шахтой, защищающей активную зону от предметов, попавших в первый контур. В итоге там обнаружили элементы крепежного болта от главного циркуляционного насоса. В феврале 2013 г. АЭС была остановлена для наладки турбины.

В настоящее время АЭС Бушер уверенно несет полную нагрузку, все пусконаладочные работы и испытания на этапе освоения мощности завершены, станция готова к передаче в эксплуатацию иранскому персоналу.

 

Туманное будущее

После передачи первого энергоблока Бушер в эксплуатацию заказчику Иран намерен предложить России строительство второго энергоблока. Правда, похоже, обе стороны научены трудным опытом комбинирования проектов и проблемами совмещения несовместимого. Достигнуто взаимопонимание, что второй энергоблок все-таки лучше строить «с нуля».

Кроме того, Иран не отказывается от выдвинутых еще в 1970-х годах амбиций по сооружению порядка 20 атомных энергоблоков. Правда, с этим сценарием далеко не все просто. Из-за международных нефтяных санкций Иран теряет ежегодно порядка $50 млрд. В прошлом году с иранскими банками прекратила работу международная банковская система SWIFT. Все это делает весьма проблематичными финансовые операции Ирана по обеспечению строительства новых АЭС. Также нельзя не учитывать мнение мирового сообщества, которому атомное усиление Ирана невыгодно и не нужно.

На достройке первого энергоблока АЭС Бушер Россия вряд ли заработала приличные капиталы, зато решила три собственных важных задачи. Росатом получил на мировом рынке великолепную репутацию компании, которая может все. Заводы, проектные и научные институты в трудные 1990-е годы получили валютные средства, на которые не только выжили, но и в какой-то мере восстановили свой потенциал. Ну и, наконец, по образному выражению Никиты Хрущева, «пустили ежа в штаны» американцам и европейцам, доказав, что национальные геополитические интересы наша страна способна реализовывать без оглядки на чье-то недовольство.

Нужно ли, в свете всего вышеизложенного, ввязываться в строительство новых энергоблоков АЭС в Иране — вопрос непростой. Есть немало других перспективных площадок в более предсказуемых странах — от Индии и Китая до Вьетнама и Финляндии. Тем не менее, «Бушер-1» доказал всему миру высокий профессионализм российских атомщиков, способных невозможное сделать реальностью.

 

Руслан Новорефтов

Фото 24hours-news.ru, txt.newsru.com, nrc.nl, tcu360.com

Читайте также: