Вопрос эксперту

В рамках подготовки прогноза мы анализировали рынки, выявляли ключевые факторы, влияющие на экономику, и оценивали их силу. На основании моделирования и расчетов, мы предположили, что рыночная сила США на рынке углеводородов существенно изменится — страна приобретет совершенно новые рычаги влияния на этом рынке, что будет иметь серьезные последствия.

Анализ показал, что рыночная сила ОПЕК [Организация стран-экспортеров нефти — прим. ред.] в новых условиях будет сравнительно ограниченной. Выяснили, что сам ОПЕК не устойчив: на предполагаемом водоразделе цен интересы входящих в него стран расходятся, отсюда угроза возможного развала организации.

И, конечно, для нас было важно исследовать третьего крупнейшего игрока на рынке нефти и газа. Страну, которая производит сейчас и будет суммарно производить в будущем больше всех углеводородов, выдаваемых на внешний рынок, — Россию.

Наша страна оказывается наиболее чувствительной к тем процессам, которые уже происходят и ожидаются на энергетических рынках. И на рынке нефти, и на рынке газа Россия — сейчас и в обозримом будущем — «замыкающий» поставщик. Замыкающим ее делают не столько качество и количество природных ресурсы, (хотя новые месторождения становятся все более и более дорогими в разработке), сколько желание государства налоговыми рычагами снять с этих ресурсов как можно больше прибыли. Естественное, нормальное желание.

Изначально при исследовании роли России в базовый сценарий мы заложили развитие экономики, энергопотребления, производства энергоресурсов, размеры возможного экспорта и импорта в тех объемах, которые соответствуют «инновационному» сценарию Министерства экономического развития (на январь 2013 г.). Именно эта динамика экономики и энергетики давала России темпы роста ВВП выше средне мировых, выводила Россию с шестого места в мире на пятое место, вплоть до того, что мы обгоняли Японию.

Все выглядело хорошо, пока мы не соотнесли этот сценарий с теми экономическими показателями возможности производства наших ресурсов, которые мы собрали из разрозненных корпоративных сведений и публикаций, а также с международной информацией по нашим ресурсам, по возможностям добычи.

Расчет показал, что в условиях, где затраты действительно таковы, как они описываются сейчас в открытых источниках, и при существующей налоговой системе, мировой рынок не берет значительную часть наших ресурсов нефти, нефтепродуктов и природного газа.

В результате логично предположить, что экономика РФ с «инновационного» сценария развития скатывается на «традиционный» сценарий, который когда-то рассматривался Минэкономразвития, теряет около 1 % темпов роста ВВП ежегодно. В такой ситуации Россия сохраняет свое шестое место, немного отставая от среднемирового тренда, но ее геополитическое положение существенно слабеет. 

В итоге именно такое развитие событий было принято как базовый сценарий Прогноза-2013. Предполагается, что внешние ограничения на треть уменьшат вклад углеводородного экспорта в ВВП страны. В предстоящие 10 – 15 лет наша страна на 20 % и более снизит и затем стабилизирует объемы экспорта нефти и газа по сравнению с исходным «инновационным» сценарием.

 

 

Замедление темпов роста ВВП в базовом сценарии приведет к ухудшению всех остальных параметров российского ТЭК — объема инвестиций (в том числе в энергосбережение), потребления и производства энергоресурсов по сравнению с исходным «инновационным» сценарием.

Россия, тем не менее, остается крупнейшим поставщиком углеводородов и третьим по объему производителем энергетических ресурсов в мире. Но страна выдает количество, а эффективность энергетического комплекса резко падает. Спад экономики несколько снизит внутренний спрос на энергоресурсы, но это не изменит ситуацию.

Учет конъюнктуры внешних рынков ведет к снижению прогноза российского экспорта нефти и нефтепродуктов после 2015 г. на 25 – 30 % по сравнению с исходным вариантом и потере $ 100 -150 млрд ВВП в год. Также предполагается, что экспорт газа снизится на 15 – 20 % с потерей $ 40 – 50 млрд ВВП в год. Еще столько же мы можем потерять из-за снижения цен на нефть и газ в результате «сланцевого прорыва».

Что делать в такой ситуации? Прежде всего напрашивается предложение снизить налоговую нагрузку на экспортеров. Отказаться от половины экспортной пошлины по нефти и целиком — от 30 % экспортной пошлины на газ. Думаю, ВТО в этом деле нас бы очень поддержало за рыночное отношение к экономике. Мы действительно восстановили бы в значительной мере свое присутствие на рынках. Но расчеты показывают, что мы проиграли бы в итоге еще больше. Потому что потери на объеме экспорта оказываются меньше, чем потери на экспортной пошлине.

Арифметика понятная, но это некий «холодный душ». Да, мы можем выти из положения и сохранить свое эффективное участие на внешних рынках вот такой щедрой мерой ослабления социальных программ в стране. Но стоит ли оно того? Такой подход только еще больше затормозит экономику страны.

Единственный реальный выход из положения — радикальное снижение затрат на развитие топливно-энергетического комплекса и повышение инвестиционной эффективности ТЭК и энергоэффективности российской экономики в целом.

Сейчас Россия тратит порядка 6 % ВВП в виде капиталовложений в ТЭК. В мире эта цифра всего — 1,3 %. Вот масштаб обремененности нашей экономики энергетическим комплексом! В перспективе наша доля капиталовложений уменьшается примерно до 3 %, то есть почти вдвое. Но мир не выходит за 1,5 %. Борьба за противодействие рискам мировых энергетических рынков, должна сосредоточиться как раз в этой сфере.

Разрозненные корпоративные данные российских компаний по капиталовложениям в проекты в нефтегазовом секторе мы сравнили с международными базами данных. По корпоративным данным заявленная стоимость проектов (к примеру, на Ямале и дальнем Востоке) в 2 – 2,5 раза выше, чем оценки зарубежных экспертов при аналогичных условиях.

Прекрасно известно множество работ отечественных и зарубежных специалистов, где сравнивались удельные капиталовложения в строительство газопроводов и освоение месторождений в близких условиях. И здесь отличия в полтора – два раза.

Мы знаем также, что наши энергетические проекты сплошь и рядом десятилетиями выходят на проектную производительность. Вроде «Голубого потока», который 10 лет был не полностью загружен.

Какие меры предлагаем в Прогнозе? Должна быть детальная проработка эффективности и рисков наших проектов. Плюс жесточайший контроль за затратами. Это единственный путь, который остается стране.

Мы на самом деле видим, что один из наиболее легких, хотя и политически опасных, способов решения этой задачи, — способ, который был применен на Штокмане. Берите иностранных инвесторов в проект, дайте им соответствующие возможности контролировать затраты и проект будет жестко обсчитан в отношении реальных затрат на реализацию. 

Имея расчетную базу, мы уверены, что приведение стоимости российских инвестпроектов, даже не в соответствие с реальными затратами, а хотя бы наполовину в соответствие с международными аналогами, уже позволит нам остаться на тех позициях на мировых рынках, которые мы изначально закладывали в «инновационном сценарии».

 

Подготовила Кира Патракова

По материалам Международного форума «ТЭК России в ХХI веке»

Фото О.Никитина