Экспертное мнение

Начавшееся обсуждение основных целевых моделей розничного рынка электроэнергии, на мой взгляд, вполне своевременно и достаточно полезно. Как известно, рабочие группы по реформированию розничного рынка заседают в Совете Рынка и Минэнерго РФ уже довольно продолжительное время, и результаты их работы уже пора оценивать и более широкому кругу профессионалов. Тем более, что время неумолимо бежит вперед, и 2011 год не за горами – согласно законодательству переходный период в электроэнергетике, в том числе и на розничных рынках, должен закончиться так же, как и сама реформа электроэнергетики – отрасль, наконец, должна начать работать не в «переходном», а в нормальном, стационарном режиме. Профессиональные инженеры-электроэнергетики знают, что переходный режим в электросетях характеризуется повышенными нагрузками на оборудование, приводящими к, так называемым, перенапряжениям, которые могут в конечном итоге привести к серьезной системной аварии. Время переходного процесса в сетях всегда желательно ограничивать. Это же применимо и к отрасли в целом: нам нужно уходить от болезней переходного периода и как можно скорее приходить к устойчивому режиму работы, с внятными долгосрочными правилами игры, отражающими баланс интересов всех участников процесса электроснабжения, от генераторов до потребителей. И в этом смысле, говоря о целевой модели розничных рынков, мы, конечно, не должны забывать и об оптовом рынке электроэнергии и мощности, и о том, в каком направлении мы идем вообще в отрасли – к рынку и демонополизации или же совсем в другую сторону. Поэтому, на наш взгляд, состоявшееся обсуждение может и должно стать началом широкой дискуссии в электроэнергетическом сообществе о том, какой мы все-таки хотим видеть нашу отрасль через год, через пять, через десять лет. По сути, она уже началась – об этом свидетельствует широко обсуждаемый План мероприятий по повышению платежной дисциплины на розничных рынках электрической энергии, одобренный заместителем министра энергетики Вячеслава Синюгиным и называемый для краткости «Планом Синюгина». Именно с этой точки зрения мы и хотели бы рассмотреть конкретные положения представленных концепций моделей розничных рынков.
Говоря о сбытовых компаниях как ключевых субъектах розничных рынков, хотелось бы напомнить, что такое энергосбытовой бизнес как таковой в России сегодня. Пока гарантирующий поставщик (ГП), и, насколько нам известно, с этим почти никто не спорит, как бизнес, представляет из себя не что иное, как монополизированный денежный поток платежей за электроэнергию с нулевой или отрицательной рентабельностью. Монополия определена самим административным статусом ГП и возможностью, а, вернее, невозможностью широкого круга потребителей перейти к другим компаниям в рамках действующих правил. Так называемые независимые энергосбытовые компании (ЭСК), включая самые крупные из них, выполняющие, в том числе и обязанности ГП в границах тех или иных ведомственных сетей, с точки зрения рентабельности, возможно, выглядят и более привлекательно, но источник их благополучия хорошо известен. Это «якорные» предприятия, отпуск на которые составляет, как правило, от 70 до 97 % в объеме реализации ЭСК. В этом смысле такое благополучие очень субъективно и уязвимо: есть контакт с якорными предприятиями – есть благополучие, нет контакта – и благополучие быстро улетучивается. О том, что это действительно так, хорошо известно на примере одной из первых крупных независимых энергосбытовых компаний.
Еще меньше устойчивости в бизнесе у ГП второго уровня, обслуживающих в основном население и городскую инфраструктуру, включая небольшие коммерческие предприятия, так называемую «мелкомоторку». Они целиком и полностью зависят от тарифных решений региональных регуляторов. И сегодня, когда с большой вероятностью они вскоре потеряют статус ГП, дальнейшая их судьба как отдельных бизнес-единиц крайне туманна. Сама схема договорных взаимоотношений ГП – потребитель работает сегодня исключительно благодаря административному монополизму, и вызывает вполне понятное напряжение на розничном конце действующей модели рынка. Значительный рост цен на оптовом рынке, связанный как с объективными обстоятельствами, так и субъективными факторами, транслируется на розницу, а у конечного потребителя нет иного рычага во взаимоотношениях с поставщиком, кроме как перестать платить вовремя. Результат – рост неплатежей на опт, связанный и с падением дисциплины платежей на рознице, и с тем, что мы стыдливо называем «непрозрачностью расчетов». «Непрозрачность» на самом деле связана с тем, что в условиях, когда энергосбытовой бизнес ГП не является нормальным бизнесом в смысле доходности, у собственников неизбежно могут и будут возникать другие посылы по его использованию. И это касается не только тех компаний, которые сегодня находятся «под подозрением». Рано или поздно, если мы не изменим сегодняшнее отношение к сбытам в отрасли в части их доходности как к «пасынкам» в системе электроснабжения, финансируемым по остаточному принципу, это коснется всех, включая и крупнейшие «финансово устойчивые» компании ГП, а также «управляющие компании ГП», о которых говорится в «эволюционной» модели. Потому что если это бизнес, то он должен быть самодостаточным и иметь конкретную понятную привлекательность и прибыльность для инвестора. А если это «собес» с большим денежным потоком, то не надо, как говорится, было и начинать.
И вот с решения именно этой проблемы – реализации принципа удовлетворительной рентабельности энергосбытового бизнеса, на наш взгляд, и нужно начинать в обеих моделях. Пока же мы видим другое, иногда, прямо противоположное. В рамках «Плана Синюгина» и мер, предлагаемых в концепции модели рынка НП СР по повышению платежной дисциплины, речь идет финансовых гарантиях со стороны ГП на оптовом рынке, системе безакцептного списания средств со всех счетов в случае просроченной задолженности, прочих мерах воздействия на сбыты. Зеркальные меры по повышению платежной дисциплины на розничном рынке в адрес этих сбытов в то же время зачастую прописаны недостаточно четко, а иногда и противоречиво, например, в части взаимоотношений с исполнителями коммунальных услуг. Самое главное, что у НП СР нет, на наш взгляд, достаточного понимания, насколько непопулярны меры по ужесточению дисциплины платежей за электроэнергию в регионах как у потребителей, так и у региональных властей. Даже имея весь комплекс нормативно-правовых актов в этой области, реализовывать их на практике энергосбытовым компаниям будет очень непросто и потребует огромного напряжения сил и ресурсов, что, в свою очередь, еще больше снизит рентабельность этого бизнеса при существующей системе ценообразования. Возвращаясь к финансовым гарантиям и безакцептному списанию средств, считаем, что предлагаемые меры неработоспособны. Если гарантии – это, по существу замороженные на счетах оборотные средства, которых сбытам катастрофически не хватает и сегодня, то безакцепт – это, на первый взгляд, реализуемая мера. Но только на первый. В реальности необходимо каким-то образом оценить и понять, сколько нужно оставить денег конкретной компании в конкретный момент времени так, чтобы списание средств с ее счетов не вызвало цепную реакцию неплатежей в ее хозяйственной деятельности. И в результате компания не только не расплатится с оптовым рынком, а ровно наоборот – перестанет работать вообще, неплатежи на рынок будут нарастать в геометрической прогрессии. Думаем, что адекватного ответа на этот вопрос не существует. Решение же лежит, по нашему мнению, в плоскости более широкого применения мер наблюдения и контроля со стороны рыночного сообщества, введения института «комиссаров рынка», оценивающих конкретное положение в той или иной компании на местах, при обязательной реализации принципа достаточной рентабельности бизнеса.
Предлагаемые обе целевые модели по-разному, но отбирают у ГП сегодняшний монопольный статус. И это правильно. Эволюционная модель более понятно, на наш взгляд, прорисовывает переходный этап от монополии ГП к общей региональной ГТП (группы точек поставки). Понятно, где остается население, понятно, кто и как с 2011 года будет сводить баланс, понятно, что потребители, если они хотят, пользоваться правом перехода к другому поставщику, должны, как минимум, поставить у себя интервальный учет. Можно спорить о деталях, но в целом в этой модели все логично и понятно. Как понятно и стремление ее авторов – крупных частных энергосбытовых холдингов - переделить весь рынок в течение года–двух в свою пользу, оставив на территории страны три-четыре компании - ГП, управляемые московскими управляющими компаниями – «бизнес-единицами» времен РАО «ЕЭС России» - и их менеджерами, иногда наведывающимися в многочисленные подведомственные регионы. В регионах возможна локальная конкуренция, но под «зонтиком», а вернее сказать «колпаком» этих мега-ГП, полностью контролирующих и киловатт-часы и деньги, поступающие в регион и обратно. Наряду с дополнительными механизмами конкуренции на розничном рынке (свободные ценовые меню, отмена предельных уровней цен для ЭСК), а также для генераторов на оптовом рынке (ликвидация гарантий 100% оплаты мощности, ограничение объемов, реализуемых через биржу, использование доходов РСВ для оплаты постоянных расходов), эта модель предполагает создание стройной двухуровневой системы розничного рынка в регионах, обеспечивающей управляемую конкурентную среду и сохраняющей надежность энергоснабжения. Модель смотрится в целом неплохо, но смущает сам принцип регулирования конкурентного рынка одним из его субъектов, причем априори самым большим и сильным. А в том, что ГП в этой схеме является региональным регулятором, нет никаких сомнений, так же как и в том, что крупные частные сбытовые холдинги, претендующие на роль этих самых ГП-регуляторов, оставаясь такими участниками рынка, рано или поздно начнут «поедать» конкурентные энергосбытовые компании.
С другой стороны революционная модель предполагает фактическое «обнуление» статуса ГП через введение публичности для всех ЭСК, реализации принципа единой региональной ГТП для всех ЭСК, являющихся субъектами оптового рынка (при этом статус субъекта дается по совершенно простым в отличие от сегодняшних критериям). В модели хорошо прописаны принципы конкуренции на рознице, механизмы формирования гарантированной цены (по существу цены ГП) и фиксированной цены, по которой ЭСК работает на рынке. В целом, модель более конкурентная - проблема волка и овчарни, которую он охраняет, исчезает, но есть и в этой концепции два больших «но».
Первое – это то, что модель не очень ясно показывает, что будет с сегодняшними ГП на стыке 2010 и 2011 года, где останется население, каковы будут конкретные критерии по получению статуса субъекта ОРЭМ для сбытовых компаний, не являющихся сегодня субъектами рынка. Понятно, что ответы на эти вопросы сегодня дать сложно, так как они зависят от решения проблемы перекрестного субсидирования и изменения принципа расчета сбытовой надбавки, с которым мы катастрофически опаздываем -  переход от объемов на точку поставки. Но если сбытовая надбавка фактически регулироваться с 2011 года не будет, то как решить вопрос недобросовестной конкуренции со стороны ЭСК, имеющих крупных «якорных» потребителей? В результате может случиться ситуация, при которой они по существу заберут всех крупных потребителей за счет низкой фиксированной цены, а затратное население и «мелкомоторка», а также бюджет и плохо отключаемое ЖКХ останутся у бывших ГП с более высокой ценой. Принцип публичности позволяет, конечно, этим группам потребителей переходить к «эффективным» компаниям, но будет ли он работать на практике? И, самое главное, смогут ли они на самом деле эффективно обслуживать большие массивы потребителей, не имея для этого ни соответствующего штата, ни программного обеспечения, ни структуры? Не приведет ли это к нестабильности рынка и, как следствие, процесса энергоснабжения?
Второе «но» – это концепция регистратора розничного рынка (РР). При внимательном рассмотрении все-таки есть ощущение, что это «скрытая форма» отвергнутых сбытовым сообществом расчетно-биллинговых центров (РБЦ). И это наиболее слабая сторона «революционной» концепции. Потому что концепция регистратора, по существу, дает в руки регулятора рынка механизм отъема бизнеса у владельцев в любую минуту, вводит контроль над самой сутью этого бизнеса – договорной базой по продаже электроэнергии между поставщиком и клиентом. Вкупе с предложениями «Плана Синюгина», отсутствием рентабельности бизнеса, институт регистратора у владельца бизнеса или потенциального инвестора вызывает стойкое ощущение, что его, что называется, держат за «не очень умного человека». Думаем, что и стремительное рождение эволюционной модели теми сбытами, которые, что называется, плотно «увязли» в этом бизнесе и собираются работать долго, в значительной степени было ответом на предлагаемый институт регистраторов в «революционной» модели.
Если говорить об ущербной конкуренции в эволюционной модели, то статус ГП должен быть очень четко отделен от конкурентных компаний, работающих в рамках единой ГТП. Ряд предложений, таких как покупка ГП исключительно на бирже, ограничения по заключению долгосрочных договоров уже высказывались, и они должны быть четко прописаны. Кроме того, конкурсы на статус ГП должны, во-первых, быть исключительной мерой, во-вторых, очень простыми по форме, и, в-третьих, не иметь  ограничений по каким-то критериям наличия или отсутствия «межрегиональности» претендентов. То есть институт ГП должен превратиться в действительно гарантирующих поставщиков, обеспечивающих непрерывность процесса энергоснабжения по принципу: задорого и не для всех. И превратиться он должен за короткий промежуток времени, не «прихватив» при этом по ходу дела действительно конкурентный бизнес. Тогда такие ГП имеют право на жизнь, более того, они и могут выполнять функции того самого регистратора розничного рынка, о котором так печется революционная модель. Но именно регистратора в части сведения баланса по региону, взаимодействия с оптовым рынком, организации коммерческого учета, а не контроля над договорной базой других компаний. По существу, это будет совсем другой бизнес, гарантированный с точки зрения доходности, но строго ограниченный с точки зрения свободы действий на рынке. Готовы ли им будут заниматься авторы сегодняшней эволюционной модели – крупные сбытовые холдинги, покажет время. Возможно, в таком виде он покажется им непривлекательным, и они сами уйдут в свободное плавание конкурентной борьбы.
Превращение института регистратора, задуманного в революционной модели как контролера розничного рынка в описанный выше институт организации рынка с ГП статусом или без такового, на наш взгляд, значительно сближает обе модели. Разница остается лишь в деталях конкуренции и организации правил перехода потребителей до 750 КВА от одной компании к другой. Нам в этом смысле ближе все-таки эволюционная модель – она предполагает внедрение интервального учета у потребителей через реализацию его права на выбор поставщика. А приборный учет позволяет решить и проблему «коллективной безответственности» за небалансы вкупе с проблемой достоверности и многообразия типовых профилей, являющейся еще одной слабой стороной революционной модели. Организатор рынка, по нашему глубокому убеждению, не должен стоять в стороне от проблемы коммерческого учета, существующей на рознице, и не решаемой сегодня Совет рынка. Не имея рычагов воздействия на сетевые компании, которые и должны этим заниматься, Совет рынка продолжает прятать голову в песок и твердит о том, что будет требовать от участников оптового рынка то-то и то-то. По-прежнему, штрафуются сбытовые компании за несоответствие учета требованиям оптового рынка, но при этом как-то забывается, что вообще-то у них нет реальной возможности эти требования выполнять в рамках их нормальной хозяйственной деятельности, а не за ее пределами (это опять к вопросу о прозрачности и доходности бизнеса!). Раз уж мы вводим в том или ином виде институт организатора розничного рынка, отвечающего за его стык с оптовым рынком, то вполне логично было бы поручить ему и заняться организацией, эксплуатацией и  оперативным управлением коммерческим учетом. То есть наделить его функциями оператора коммерческого учета.
И последнее. При обсуждении дальнейшей судьбы энергосбытового бизнеса необходимо еще раз вернуться к дискуссии на тему, что такое сбыт  в рыночной модели электроэнергетики нашей страны, и каково его положение относительно других субъектов энергоснабжения. Потому что сегодня, по существу, решается, быть ли сбытам действительно передовыми, по настоящему рыночными сегментами отрасли, мало приспособленной для конкуренции в силу ее технологических особенностей, выступать ли им в качестве квалифицированного представителя потребителей на рынке с одной стороны, и представителя сетей и генераторов в отношениях с потребителями с другой; или же превратиться в розничные кассы генераторов и сетей со всеми вытекающими отсюда последствиями для реформы электроэнергетики в целом. Именно поэтому в рамках наших концепций целевых моделей розничных рынков нам стоит срочно обсуждать и изменения в регламенты покупки на оптовом рынке, с тем, чтобы сбыты, наконец, становились активными участниками торгов. Стоит централизованно, на самом высоком уровне обсудить наши взаимоотношения с сетями, в том числе в плане взаимодействия в рамках единых ЦОКов для потребителей,  проблемы прямых договоров, покупки потерь, расчетов по двуставочным тарифам и многое другое. В этой связи считаем необходимым уже сегодня привлекать в рабочие группы по реформированию розничного рынка представителей и сетей, и генераторов. Только в конструктивной открытой дискуссии мы сможем найти те решения, которые, наконец, позволят сказать: реформа электроэнергетики по превращению ее из гигантской монополии в эффективно работающую, подлинно рыночную отрасль действительно состоялась.