Эксперты о строительстве АЭС в новых странах

По прогнозам экспертов, к 2030 году спрос на энергоносители вырастет более чем на 50% от текущего уровня, причем 70% роста придется на развивающиеся страны. Целый ряд стран, включая развивающиеся, анализируют недостатки и преимущества использования атомной энергии. «Мы предполагаем, что к 2030 году от 10 до 25 стран построят свои первые АЭС», - сообщил генеральный директор МАГАТЭ Юкия Амано.

Вячеслав Кузнецов, первый заместитель директора Института инновационной энергетики НИЦ «Курчатовский институт»:«Сейчас мировой атомный энергетический рынок закрыт станциями большихмощностей. Атомная энергетика в своем развитии сконцентрировала основноевнимание на гигаваттных блоках по экономическим соображениям. Это дорогои не всем странам  нужно. Можно ожидать, судя по множественным признакам,что наполнением следующей стадии развития гражданской атомной энергетикибудет строительство и использование АЭС малых и средних мощностей.

Более 50 проектов таких станций зарегистрированы в МАГАТЭ. Интересно, что все известные фирмы сочли необходимым отметиться в создании проектов таких атомных станций. Тут и Южная Корея, и Аргентина, и кого только нет.

Для внешнего мира характерна общекоммерческая направленность проектных предложений: так, американцы в программе GNEP предложили для развивающихся стран 500 реакторов IRIS средней мощности разработки фирмы Вестингауз. До последнего времени корабельные заделы на Западе не использовались в проектах гражданских атомных станций. На корабельном прототипе основано французское предложение фирмы DCNS подводной атомной станции мощностью 50-250 МВт(эл.) – проект Flexblue, объявленный буквально на днях.

В отличие от них, наши предложения по атомным станциям малых и средних мощностей почти все базируются на корабельных и судовых АЭУ (атомных энергетических установках), где Россия имеет огромный интегральный опыт. Перевод транспортных технологий в общегражданское пространство требует дополнительной доработки проектов, что и произошло с ледокольной установкой КЛТ-40, которая после дооснащения дополнительными системами безопасности для общегражданского использования получила шифр КЛТ-40С и сейчас установлена в сдвоенном варианте на строящейся в Санкт-Петербурге ПАТЭС «Академик Ломоносов».

От зоны коммерческого использования недалеки наши отечественные проекты –

АБВ (6 МВт(эл.)), КЛТ-40С (35 МВт(эл.)), там же в ОКБМ разрабатывается проект ВБЭР на 300 МВт(эл.), базирующийся на совмещении транспортных и стационарных атомных энергетических технологий. Это хорошее перекрытие

актуального коммерческого диапазона по мощности. Близко к этому подошел

«Гидропресс» с лодочной технологической базой – проект СВБР со свинцово-висмутовым теплоносителем (от 10 до 100 МВт(эл)). В НИКИЭТе есть проекты «Унитерм» и «Шельф».

Кстати, подводными АЭС первыми озаботились мы, а не французы. Когда в начале 1990-х годов Газпром вышел на арктический шельф, наши корабелы предложили ему проекты атомных энергетических установок на базе корабельных технологий, но для ледовых условий Арктики – подводно-подледные. Атомное энергообеспечение подводно-подледной нефтегазодобычи на Арктическом шельфе мы уже 20 лет разрабатываем. Этим занимаются ЦНИИ им. акад. А.Н. Крылова, СПМБМ «Малахит», Курчатовский институт и более всех сегодня  – дочерняя компания Газпрома – «Комплексные инновационные технологии» (КИТ). У нас уже есть эскизный проект подледно-подводной буровой станции с атомной энергетикой. То есть мы в шельфовых проектах с атомным энергообеспечением ушли дальше и находимся ближе к их коммерческому использованию».

Василий Тиматков, руководитель экспертно-аналитического управления  по

новым энергетическим технологиям Института энергетической стратегии,

к.т.н.: «Конкуренция в области атомной энергетики всегда имела политический

подтекст. И с этой точки зрения позиции России сейчас все же слабее, чем позиции СССР в свое время. Если отвлечься от политики, с точки зрения технико-экономических параметров российское атомное машиностроения пока выдерживает конкурентную борьбу. Хотя есть и определенные проблемы. В

частности, мы затянули с увеличением единичной мощности реакторов, и сейчас строим лишь два ВВЭР-1200 мощностью 1150 МВт на Нововоронежской АЭС-2, в то время как Siemens совместно с Areva NP реализуют четыре проекта с реактором EPR мощностью 1650 МВт в Финляндии, Франции и Китае. Среди факторов, способствующих выбору именно российского оборудования при строительстве АЭС, я бы выделил наличие уже построенных АЭС с российским оборудованием, наличие значительного военно-технического сотрудничества между странами, значительный торговый оборот. Первое привязывает покупателя технически, второе – политически, третье – экономически.

Выходить надо прежде всего на спрос. Ни у кого сейчас не вызывает сомнения, что в ближайшие двадцать лет основной рост спроса на электроэнергию придется на развивающиеся страны Азии. Это делает Азию наиболее перспективным рынком, в том числе, и для строительства АЭС.

На сегодняшний день к неоспоримым преимуществам России можно отнести лишь непревзойденную надежность российского реактора. ВВЭР-1000 – это, без преувеличения, самый надежный по опыту эксплуатации реактор в мире.

Если говорить о перспективе, то преимуществом России может стать освоение мощного, не менее 1 ГВт, реактора на быстрых нейтронах. В области таких реакторов мы обладаем наибольшим опытом, однако активные исследования идут и в других странах, так что не стоит медлить».