Ангарский атом

ЧЕМ ЗАНИМАЕТСЯ АЭХК

Ангарский электролизный химический комбинат – одно из предприятий атомной промышленности России, занимающееся обогащением урана. Кстати, далеко не самое крупное. В «Красном докладе Беллоны» утверждается, что по мощностям, используемым для разделения урана, его опережают Уральский электрохимкомбинат, Электрохимический завод и Сибирский химкомбинат. Создавая сразу 4 схожих производства, Советский Союз заботился не столько о конкуренции, сколько о сохранении оборонных мощностей от уничтожения «одним ударом» в случае войны.

На сегодня производственная деятельность АЭХК включает 4 направления:  обогащение урана, производство гексафторида урана, а также химическое и приборное производство на основе фтористых соединений. Нас будут интересовать первые две составляющие.

Обогащение урана (до достижения 5%-ного уровня содержания урана-235) осуществляется путём разделения изотопов. Кстати, в октябре 2007 года этому производству исполнилось 50 лет. Сначала разделение производилось по газодиффузионной технологии, сейчас – по центрифужной, энергопотребление которой в десятки раз меньше. Разные изотопы имеют различную массу, по этому признаку их и сортируют. На каждой последующей «ступеньке» разделения в продукте постепенно возрастает содержание изотопа урана-235. От числа пройденных «ступенек» зависит степень обогащения. И здесь главное «вовремя остановиться», иначе вместо низкообогащённого урана (который является топливом для АЭС) можно получить высокообогащённый, пригодный для создания ядерного оружия.

Производство гексафторида урана (фторирование окиси-закиси урана) – промежуточная стадия производства топлива для АЭС. Далее на специализированных заводах газообразный гексафторид урана превращается в порошок диоксида урана, затем гранулируется, уплотняется и спекается в маленькие таблетки. Этими таблетками начиняют металлические трубочки (тепловыделяющие элементы, «твэлы»), герметично запаивают, затем твэлы собирают в опять-таки герметичные пакеты (тепловыделяющие сборки, «ТВС»). В таком виде топливо поступает с заводов-изготовителей на АЭС и загружается в реактор.

Из всего вышесказанного сделаем несколько выводов, которые пригодятся нам в дальнейшем.

Во-первых, обогащать природный уран хотя бы до «топливного» уровня – занятие не из дешёвых. И если в стране работают менее 10 атомных энергоблоков, создавать «своё» обогатительное производство попросту невыгодно, оно не окупится.

Во-вторых, технический уровень такого производства также доступен далеко не каждой стране. Это только на первый взгляд кажется просто: стоят ряды центрифуг, соединённых последовательно, и каждая из них повышает процент обогащения урана. На самом же деле технология очень сложная. На семинаре Клуба региональной журналистики советник руководителя Росатома Анна Белова привела такой пример. Для роторов центрифуг необходимо углеволокно, которое является продуктом сложных композитных технологий. Сырьём – жгутиками – для углеволокна служат панпрокрусторы, которые тоже требуют особого производства. И так далее – цепочка тянется, вовлекая всё новые сложные компоненты.

И, наконец, третье. Допустим, страна нашла средства на технологию обогащения, на приобретение центрифуг у высокоразвитых государств. Но с этим никогда не согласится мировое сообщество. Кто гарантирует, что эта страна дообогащает уран лишь до «топливного» уровня, и не захочет пойти дальше, к «оружейному»? А это уже – неконтролируемое распространение ядерного оружия.

ИДЕЯ МЦОУ БЫЛА НЕИЗБЕЖНА

Итак, «расползание» по миру обогатительных производств нерентабельно и технологически неосуществимо для многих стран, а также недопустимо из-за угрозы распространения ядерного оружия. В то же время, мировая тенденция возобновившегося развития атомной энергетики коснулась не только развитых стран – к перспективному источнику энергии всё чаще присматриваются малые государства.

По данным МАГАТЭ, к концу прошлого года в 31 стране мира эксплуатировалось 442 энергоблока АЭС. И ещё 27 новых энергоблоков находились в стадии строительства в 12 странах мира (Индия – 8, Россия – 4, Китай – 3, Болгария, Тайвань и Украина – по 2, Аргентина, Иран, Пакистан, Румыния, Финляндия, Япония – по 1).

По числу действующих энергоблоков мировая топ-десятка выглядит так: США – 103 блока, Франция – 59, Япония – 55, Россия – 31, Великобритания – 23, Южная Корея – 20, Канада – 18, Германия – 17, Индия и Украина – по 15, Китай и Швеция – по 10. Многие из членов этой топ-десятки (они же – владельцы ядерного оружия) имеют у себя полную технологию обогащения урана, но они же имеют и достаточное количество энергоблоков АЭС, делающих её экономически рентабельной.

В то же время намерения развивать или внедрять у себя ядерную энергетику высказывают многие другие страны, в числе которых Индонезия, Малайзия, Таиланд, Вьетнам, Турция, Нигерия, Алжир, Марокко, Чили, Уругвай, Беларусь. Отказать им в праве пользования эффективной и недорогой атомной энергией мир не вправе – это была бы национальная дискриминация.

Конечно, есть другой выход – эти страны могут закупать топливо у тех, кто обладает полным циклом его производства. Но международные отношения – фактор нестабильный и плохо прогнозируемый. Поэтому в случае внезапно возникшей политической ссоры между страной-поставщиком и страной-потребителем, первая получает неплохой рычаг давления – прекращает поставки топлива, вызывая остановку АЭС и экономический коллапс у оппонента.

Поэтому высказывания о том, что Россия выдвинула идею МЦОУ как выход из тупика «иранской проблемы» - это лишь поверхностное суждение. Конфликт вокруг Ирана всего-навсего ускорил процесс, к которому мир так или иначе был на подходе. Поэтому выдвинутая инициатива была быстро воспринята мировым сообществом, ибо вопрос, как говорится, назрел.

Создание МЦОУ позволяет достичь «сытости волков при сохранности овец»: все страны, в том числе новые члены «клуба атомной энергетики», получают недискриминационный, гарантированный МАГАТЭ доступ к топливу для АЭС, и в то же время сохраняется гарантия нераспространения ядерного оружия.
Теперь посмотрим, не повредит ли создание МЦОУ г. Ангарску.

ЭКОЛОГИЯ ПОД КОНТРОЛЕМ

А ничего страшного, собственно, не ожидается. Как занимался комбинат обогащением урана - так и будет работать по своему профилю. А какой уран он обогащает – для российской, или марокканской АЭС – не всё ли равно? Уран – он, как известно, и в Африке уран. Страны будут завозить сырьё, а вывозить обогащённый продукт.

- На АЗХК будут задействованы те же мощности, те же каскады, - говорит советник главы Росатома Анна Белова. – Пока даже не идет речь о строительстве чего-то нового, о создании отдельного нового предприятия, под которое требуется проект. А если понадобится создавать новое предприятие, то проект, естественно, будет проходить все этапы экологической экспертизы.

Поскольку очевидно, что в статусе МЦОУ Ангарский комбинат будет заниматься своей обычной профильной деятельностью, оснований для возникновения экологического ажиотажа попросту нет. Тем не менее Росатом ещё повысил информационную открытость предприятия. На официальном сайте АЭХК http://www.aecc.ru/ появилось табло, на которое выведена текущая информация автоматизированной системы контроля радиационной и химической обстановки (АСКРО).

В составе АСКРО - 7 автоматических постов контроля мощности эквивалентной дозы гамма-излучения, причём 4 из них оснащены дополнительными анализаторами на фтористый водород. Также в АСКРО входят пост метеонаблюдения и 2 спектрометрических поста, которые проверяют воздух на наличие радиоактивных аэрозолей. Расположены посты как на территории комбината, так и в жилом районе.

Усреднённые ежечасные результаты замеров, выводимые в Интернет, позволяют наглядно убедиться, что радиационная обстановка соответствует естественному природному фону для данного региона, а соединения фтора в окружающую среду не выходят.

Страх перед атомными предприятиями, очевидно, остался у населения ещё с давних времён зарождения отрасли, когда существовал подход «создать ядерный щит Советского Союза любой ценой», не жалея ни денег, ни сил, ни здоровья. На то были объективные причины: международное противостояние сверхдержав, гонка вооружений. В наши дни любую, самую сложную и опасную технологию можно осуществлять надёжно и безопасно. Это зависит от культуры производства, от технических достижений, от непрерывного и гласного контроля. Всё это на предприятиях Росатома сегодня имеется.

Как отметила Анна Белова, во Франции, на побережье Атлантического океана (Ла-Манш), расположен крупнейший завод по переработке ядерных отходов. Это, кстати, всего в получасе езды на машине от города Шербура, известного по кинофильму «Шербурские зонтики». И никто не впадает в панику по этому поводу, и туристы не перестают ездить на курорты Франции, расположившиеся на этом же побережье Ла-Манша.

Россия обладает не меньшим технологическим уровнем, вполне достаточным для обеспечения безопасной работы комбината.

ОТКУДА «РАСТУТ УШИ» УРАНОВЫХ «ХВОСТОВ»

Вторая тема, которая «на слуху» у населения – пресловутые урановые «хвосты». Они закономерно появляются в процессе обогащения урана: это обеднённая смесь, которая «отсортировалась» в процессе обогащения.

Однако на самом деле «хвосты» не являются радиоактивными отходами – это то же сырьё, просто рассчитанное на завтрашний день. Чему уже имеется практическое подтверждение: сегодня появились технологии, позволяющие «выжимать» больше урана, чем десятилетия назад, и комбинат уже начинает вторично использовать накопленные когда-то «хвосты», получая из них дополнительный уран. Завтра технологии улучшатся ещё больше, и в дело пойдут уже сегодняшние «хвосты».

Почему-то граждан не особенно впечатляет огромное количество уранового сырья, накопленное за эпоху гонки вооружений. Между тем сегодня именно за счёт этого складского сырья во многом снабжаются топливом АЭС, причём не только отечественные. Так, по программе превращения высокообогащённого «оружейного» урана в низкообогащённый «топливный» (ВОУ-НОУ, или «Мегатонны в мегаватты») Россия поставляет американским АЭС такое количество топлива, благодаря которому в США светит каждая 10-я электролампочка. А ведь «хвосты» - такое же складированное сырьё, с очень низким (в отличие от «оружейного») содержанием урана. Чем же они так пугают людей?

Кроме того, мы ведём речь об уране-235, который используется массово. Но ведь в процессе обогащения «отсеивается» в десятки раз большее количество урана-238, который сегодня не востребован. Но это – тоже сырьё для завтрашнего дня! С помощью строящегося сейчас на Белоярской АЭС инновационного реактора БН-800 (пуск в 2012 году). будет завершена отработка элементов уран-плутониевого топливного цикла. И с 2020 года уже серийные реакторы на быстрых нейтронах БН-1800 сформируют замкнутый ядерно-топливный цикл, вовлекут в производство «отвальный» уран-238, за счёт чего и расширят топливную базу атомной энергетики.

Индийский атомщик Крис Сингх привёл несколько образных сравнений: «В XVII столетии в Испании, когда развивали добычу серебра, платину считали отходами и выбрасывали. Тогда не знали, насколько это ценный металл. 40 лет назад при производстве газолина из сырой нефти получалось очень много остаточного материала. Его называли отходами. Сейчас из этого материала изготавливают пластмассу, полимеры, и ни один грамм не выбрасывается». Эти примеры он приводил в отношении отработанного ядерного топлива АЭС, сравнивая его с «зелёным бананом, который завтра станет жёлтым и пригодным для еды». Тем более эта цитата применима к урановым «хвостам», которые не являются ни ОЯТ, ни отходами, а уже сами собой, безо всяких аллегорий, представляют сырьё завтрашнего дня.

Несколько осложняет ситуацию то, что «хвосты» приходится хранить в виде газообразного фтористого соединения. Но российская химическая промышленность имеет достаточный опыт обращения и долговременного хранения огромных объёмов самых различных газов (в том числе – даже химического оружия). В этом плане газообразные урановые «хвосты» не являются чем-то сверхсложным или особенно проблемным.

По ранее заключенным контрактам Россия забирала также на переработку «хвосты» у Германии и Франции, оставляя у себя уже «хвосты от хвостов». Но, поскольку замкнутый топливный цикл как широкомасштабная технология стартует только к 2020 году, а для его запуска вполне хватит как уже накопленных «хвостов», так и тех, что ещё появятся за эти годы при обогащении урана, новые контракты на переработку зарубежных «хвостов» заключаться не будут. Об этом заявил в ходе недавней пресс-конференции руководитель Росатома Сергей Кириенко. Срок же действия прежних контрактов истекает к 2009-2010 г.г.