Круглый стол экспертов: без разведки ресурсов не будет

23.04.09 17:11

Круглый стол состоялся в рамках девятого международного форума ТЭК в Санкт-Петербурге, в марте 2009 года. Тон общей дискуссии задал академик Алексей Конторович, Председатель научного совета РАН по проблемам геологии и разработки месторождений нефти и газа, в своем выступлении на Пленарном заседании:

- В последние два-три года в главном нефтедобывающем регионе страны – ХМАО – добыча падала. Связано это, прежде всего с тем, что уже около 15 лет, с 1994 года, мы пренебрегаем развитием геологоразведочных работ, «проедая» запасы, подготовленные в советское время. Нынешние объемы геологоразведки ни в коей мере не отвечают потребностям и возможностям развития нефтегазового комплекса России.

Где в первую очередь должны развиваться геологоразведочные работы? По моему мнению, в Восточной Сибири. Завершается строительство первой очереди нефтепровода Восточная Сибирь – Тихий океан (ВСТО). Надо приступать к строительству второй очереди. Министерство природных ресурсов и Роснедра проделали огромную работу, провели аукционы и выдали огромное количество лицензионных участков. На этих участках достаточно ресурсов нефти, чтобы наполнить и вторую очередь ВСТО. Но, к сожалению, идут годы, а геологоразведочные работы в Восточной Сибири не разворачиваются. Если сравнить с объемами геологоразведки, которые были там в конце 80-х годов (уже тогда специалисты считали их недостаточными), то мы и близко к ним не приближаемся. Подготовка запасов для второй очереди нефтепровода – очень важная и тяжелая задача. Она не будет решаться до тех пор, пока мы не добьемся перелома в проведения ГРР.

Александр Герт, д.э.н., зам. генерального директора ФГУП «Сибирский НИИ геологии, геофизики и минерального сырья»:

- Восточная Сибирь изучается системно после подписания в 2005 году приказа министра природных ресурсов, согласно которому этот регион должен стать сырьевой базой для нефтепровода ВСТО. В программе заложены ГРР и распределение лицензионных участков. Размер уже разведанных запасов - 11 млрд т. Ресурсный потенциал существенный, однако он недостаточен, чтобы обеспечить трубопроводную систему на 20-30 лет, потенциальная мощность которой планируется 80 млн т нефти в год.

За четыре года работы программы открыто достаточно много месторождений, их география широка. Открытия на распределенных участках сделаны благодаря соблюдению технологии ГРР, включая глубокое бурение. Везде, где компании занимались разведкой, совершались серьезные открытия, что подтверждает ресурсный потенциал Восточной Сибири. Однако заложенные в программу цифры прироста разведанных запасов (необходимые для будущего заполнения ВСТО) промышленной категории не достигнуты, что связано и с объективными, и организационными причинами.

В 2005 году на ГРР было затрачено 1,5 млрд руб., а в 2008-м уже 5 млрд руб. Государство выполняет свои обязательства, утвержденные программой. Недропользователи (140 лицензий) также вкладывают средства и в технические работы, и в глубокое бурение (рост в три раза за 4 года), общие затраты компаний в 2008 году составили 15 млрд руб., но это меньше плановых затрат. Причина слабого роста запасов в том, что недропользователи вкладывают обычно минимально необходимые (согласно лицензии) средства, которые недостаточны для запланированного роста запасов.

Часть компаний полностью выполняют лицензионные соглашения в плане ГРР – «Газпром», «Сургутнефтегаз». Именно они и открывают месторождения и приращивают запасы. Среди не выполняющих лицензионные соглашения как мелкие, так и крупные (например, «Роснефть» по ряду участков). При этом зачастую они обладают крупными участками, которые должны внести вклад в рост запасов.

Алексей Конторович:

- Пробуренные разведочные метры бывают разными. Если бурит умный геолог, он на каждый метр прирастит 500 т, слабый геолог не прирастит и 100 т. Поэтому нужно увеличивать и объемы ГРР, и их эффективность. Несколько лет назад, когда только началась реализация проекта ВСТО, говорили: как только мы выделим деньги, сразу пойдет запасы. Ничего подобного! Района, более сложного геологически, чем Восточная Сибирь, мировая практика не знает. Западная Сибирь  - «паркет» по сравнению с Восточной. Государство должно было направить средства на создание новых методов бурения разведочных скважин, на разработку новых геофизических исследований. К этому можно было привлечь и бизнес, но этого не было сделано. Нет таких программ! На ключевые вопросы – как повысить эффективность ГРР, как рациональнее использовать каждый метод разведки, программы ответа не дают.

Необходимо использовать все методы, которые позволяют с наименьшими затратами подготовить запасы к разработке. Если нет хорошей геофизики и геохимии – мы будем дырявить землю впустую. Такие скважины никому не нужны. Когда мы говорим о росте объемов глубокого бурения, то имеется ввиду, что оно должно сопровождаться ростом «умной» геофизики, сейсморазведки, геохимической съемки. Каждая скважина должна давать продукт. Более того, если использовать плохой или тяжелый раствор, можно погубить скважину. Например, мы десятки лет точно знали, что в Томской области пласты средней Юры должны содержать нефть – и никогда не получали ее в разведочных скважинах, ни разу. Но вот сейчас пришли малые компании, и одна из них, к примеру (на которую г-н Митволь потратил столько копий), первой получила приток нефти из этих горизонтов. Это открывает целое направление нефтедобычи и в Томской области, и Тюменской. Применяя новые технологии, мы найдем новые запасы нефти.

Есть такой термин – «умная» скважина, она обоснована всей мудростью геофизики и геохимии. И надо признать, что каждая компания старается выполнить весь комплекс исследований, чтобы получить максимальный эффект от разведочного бурения.

Олег Прищепа, ген. директор ФГУП «ВНИГРИ», обратил внимание на территориальный аспект геологоразведки:

- Налицо существенный дисбаланс в геологическом изучении недр между регионами, где недра уже давно разрабатываются, и между вновь осваиваемыми территориями. Если говорить о шельфах северных морей, Сахалине и Восточной Сибири, то видно, что хорошо разведана только незначительная часть территории (15-20%). В Уральском регионе изучена половина всего потенциала. По разведанным запасам лидируют уже освоенные территории (4 к 1), но если говорить о ресурсах, то тут ситуация прямо противоположная. Сравнительный анализ сырьевой базы нефти показывает, что на 10 месторождений в развитых регионах приходится только одно в регионах развития. Потенциал по газу в развивающихся регионах не так значителен, как по нефти, хотя и существенен.

Дефицит прироста запасов нефти (разница между ростом запасов и добычей) за последние 15 лет составляет 1,2 млрд т. Хотя под приростом запасов можно понимать все что хочешь – и переоцененные, и реально разведанные, и добавленные благодаря развитию технологий. Что касается реальных новых запасов сырья, то имеем следующее: разведка крупных месторождений завершена или находится в завершающей стадии.

Простое наращивание масштабов геолого-разведочных работ ни к чему не приведет, это самообман, если не будет предпринята существенная перестройка в целом. Сегодня в Энергетической стратегии по всем развитым регионам заложен рост нефте- и газодобычи. Но когда начинается обсуждение на региональном уровне, выясняется, что настроения не столь оптимистичные. Многие разработки регионального уровня не согласуются с федеральными. Регионы развитой добычи (ХМАО, Волга-Урал) не разделяют ура-патриотические намерения властей России – нужно думать не о росте, а о поддержании и постепенном снижении добычи, которое не приведет к социальному напряжению в регионах.

Еще одна проблема – вовлечение в освоение той базы, которая сейчас малорентабельна. В Волго-Уральской провинции, Татарстане сделаны шаги в этом направлении (освоение тяжелых и трудноизвлекаемых нефтей), применяются новые технологии. Следует разработать специальные программы по вовлечению в оборот таких запасов сырья. Невостребованные запасы нефти в развитых регионах (например, в Уральском) огромны. Месторождения СЗФО уже сейчас можно передавать в освоение, регион можно смело отнести к развивающимся – это единственный регион, в котором существенно растет добыча нефти. Уже обустроенные месторождения имеют неразрабатываемые горизонты, и запасы в них огромны, новые технологии позволят вовлечь их в оборот.

Малыми затратами на ГРР существенных приростов запасов сырья не достичь. Например, в СЗФО компании закладывают эффективность разведки на уровне 500 и более т нефти на 1 м проходки разведочной скважины, реально же по республике Коми этот показатель равен 150-180 т.

Считается, что уже разведанные запасы позволяют еще много лет не проводить масштабных геологоразведочных работ (ГРР) - так думают в том числе и в органах управления недропользованием, а в компаниях повсеместно. Мол, можно взять запасы из нераспределенного фонда. Но на самом деле их не так уж много.

Алексей Конторович:

Другой важнейший регион – Западно-Сибирская нефтегазоносная провинция. Ее недра не оскудели, недавно завершена разведка Ванкорского месторождения, запасы которого превышают 500 млн т. Но ведущие добывающие компании сворачивают геологоразведку! Это серьезная угроза экономической безопасности России и будущему ее нефтегазовой отрасли.

Российская энергетика была и на долгие годы останется ориентированной на горючие полезные ископаемые: нефть, газ, уголь. Для ее поддержания необходимо в 5-6 раз увеличить объемы геологоразведки. Но бизнес в нее пока не инвестирует. В 2006 году Россия достигла уровня добычи нефти, который она имела в 1990 году Это огромное достижение нашего нефтяного комплекса. Но в 1990 году было пробурено более 7 млн м глубоких геологоразведочных скважин, только в Западной Сибири мы пробурили 2,8 млн м. А в 2006 году пробурено только 1,3 млн м, и этот уровень продолжает снижаться. Если мы не переломим ситуации с геологоразведкой, то в ближайшие годы нас ждет сначала нефтегазовый, а потом и общеэкономический кризис.

На месторождениях северо-востока Западной Сибири можно будет добывать 25-30, а может и 40 млн т нефти в год. А что дальше? Ответа на этот вопрос не будет до тех пор, пока мы не наладим геологоразведку.

Если говорить о 30-40-х годах 21 века, и особенно о второй его половине, то ареной интенсивных геологоразведочных работ должны стать шельфы российских морей Северного ледовитого океана. Но и там региональные работы проводятся в недостаточных масштабах. Поэтому первая и главная угроза для развития нефтегазового комплекса страны – это оскудение сырьевой базы и недопустимо низкие объемы геологоразведочных работ.

Виктор Орлов, Председатель комитета Совета Федерации по природным ресурсам и охране окружающей среды, обратил внимание на вопрос учета балансов:

Начиная с 2005 года, согласно официальной статистике, на баланс ставятся запасы нефти, газа, золота и других полезных ископаемых, превышающие объемы их добычи. Это позволяет рапортовать, что тенденции истощения ресурсов нет и идет активное их восполнение, и якобы можно считать, что «Стратегия развития ТЭК до 2020 года» будет выполнена. Между тем объемы геолого-разведочных работ с 1990 года по настоящее время сократились по различным видам до 10 раз, вернувшись по некоторым параметрам к уровню послевоенных лет.

Период бурного роста запасов приходится на время роста цен на ресурсы и капитализации компаний. С 2000 по 2007 год в два раза выросли объемы разведанных запасов нефти и газа, а объемы разведочного бурения остались на том же уровне (при этом затраты на них выросли в шесть раз). Геология после 2000 года деградировала больше, чем в самое суровое постперестроечное время.

В 1993 и1994 годах проходка геологоразведочного бурения составляла 1,5 млн м, и вплоть до 2001 года объемы бурения росли (если не считать временного спада в 1998-м), с 2002-го происходит резкое падение с 73 до 27 открытых месторождений в 2007-м, и только в 2008-м началось восстановление и было открыто 66 месторождений.

Можно сделать вывод, что геология нефти и газа находится в состоянии системного затяжного кризиса, начавшегося в 1989 году.
Чем объясняется бурный рост запасов ресурсов в последние годы? Начиная с 1963 года, ежегодный пересчет запасов приводил к их снижению, и только с 2004 года их пересчет стал приводить к росту. Только в прошлом году приращено 946 млн т нефти, всего же добавилось более 3 млрд т. Что изменилось – методика, техника, технологии? А вот что: резко возросли цены, и ранее нерентабельные и списанные запасы стали возвращаться на баланс. Также широкое применение сейсморазведки (2D и 3D) и моделирования позволило получить более точное представление о структуре и объемах месторождений.

Почему предыдущие 40 лет наши прогнозы всегда оказывались завышенными, а в последние годы – наоборот? Это серьезная научно-практическая задача, которая заслуживает глубокого изучения. А ведь первые попытки переоценки запасов по новой классификации показали, что запасы категории С1 сокращаются. Словом, «виртуальные» ресурсы, которые были включены в статистику (а это до 80% от прироста запасов) на волне высоких мировых цен на энергоресурсы, как пришли, так и уйдут, если не будут реанимированы методы увеличения нефтеотдачи. Вновь получаемые прогнозы нуждаются в проверке практикой, сейчас они только вводят в заблуждение.

Лучшая часть запасов выбрана, лучшие месторождения истощены, а Стратегия предусматривает добычу 560 млн т нефти в год. В 1970 годы можно было разрабатывать самые легкие и доступные месторождения, то сейчас все резервы находятся далеко от транспортной инфраструктуры. Мы можем удержать уровень добычи на уровне 500 млн т нефти ценой героических усилий, то есть кратным увеличение затрат на геологоразведку. Но достичь уровня добычи 560 млн т можно только широкомасштабным выходом на шельф.

О взаимодействии государства и бизнеса высказался Григорий Выгон, директор Департамента экономики и финансов Министерства природных ресурсов и экологии РФ:

- Несмотря на то, что Стратегия существенно скорректирована, значительные средства направляются на разведку новых месторождений. Министерство уделяет большое внимание стимулированию геологоразведки недропользователями.

Объемы разведочного бурения и его эффективность играют важную роль в воспроизводстве МСБ. Привлечение новых горизонтов, снижение потерь, повышение коэффициента извлечения нефти (КИН), даже углубление ее переработки – это элементы воспроизводства МСБ, которые могут быть, особенно в зрелых нефтяных регионах, даже эффективнее поисково-разведочного бурения.

Средний размер открываемых месторождений неуклонно снижается. Разумно сосредоточить ГРР в новых осваиваемых регионах, в старых же заняться повышением нефтеотдачи пластов.

В последние годы прирост запасов формально компенсировал добычу нефти и газа, но нужно принимать во внимание характер запасов и сроки их извлечения, то есть качество прироста. Если приращивается большое количество мелких месторождений, которые нецелесообразно разрабатывать, или требующие доразведки, или расположенные в регионах с неразвитой транспортной инфраструктурой, то такой прирос запасов малоинтересен. За счет идет прирост запасов – открытий, доразведки уже разрабатывающих, увеличения КИН на старых месторождениях? Это качественно разный прирост. По цифре – да, прирост компенсирует добычу, но по качественной структуре их недостаточно в долгосрочной перспективе. Оценки необходимых вложений, согласно долгосрочной программе воспроизводства МСБ, таковы: по прошлому году это 108-109 млрд руб., по факту затрат значительно меньше. Ясно, что текущих и запланированных затрат для достижения программных уровней добычи нефти и газа, недостаточно. Какова должна быть роль государства и частных компаний в воспроизводстве МСБ?

Программой предусмотрено, что 90% - должно быть частными, но у бизнеса существует мнение, что государство должно увеличить финансирования ГРР, поискового бурения. Это спорная позиция, которую можно обсуждать. Министерство ратует за повышение эффективности и результативности ГРР, потому что именно частные инвестиции будут обеспечивать основной прирост запасов. Также хотим привлечь субъекты федерации для финансирования ГРР: формально они могут это делать, но нет механизма компенсации затрат федеральным бюджетом.

Виктор Орлов:

- Бюджетные затраты в финансировании геологоразведочных работ составляют 10-12%, все остальное – частные инвестиции. Но деньги в этом вопросе - не показатель. В 2000 году на разведку затрачено $1,2 млрд, пробурено 1,9 млн м поисково-разведочных скважин. В 2007 году затрачено $6,5 млрд, а пробурено 1,4 млн м! (Стоимость непосредственно бурения – 70% всех затрат.) Настоящий показатель – не деньги, а реальные приращенные запасы. Если умножить метры на 250, то получится реальная оценка приращенных запасов нефти, все остальное – приписки. Чтобы прийти к умеренному воспроизводству МСБ, нужно тратить $16-18 млрд, но при этом надо разбираться со структурой затрат.

Наилучший результат дает комплексное применение методов ГРР, и на каждом этапе работает свой метод. 2D-сейсмография работает неплохо, трехмерная работает еще лучше, а вот их объединение с разведочным бурением способно выдать оптимальный результат. Самое продвинутое направление в геологии – прогнозирование, способность предсказать расположение и объемы залежи. Надо заглянуть на 10 млн лет назад и на глубину 3-5 км, вычислить и указать точку бурения. Начальный этап очень ответственен.

Пробурил 10 скважин, из них 5 сухих… А нужно 7,8 – вот где резервы роста ГРР, и она в научной части геологии. Геология же как наука сократилась в России в пять раз, молодые и проворные ушли. И только в последние годы наука несколько ожила. Пусть спрос на продукцию геологов отложен на 10-15 лет, но по выходу из кризиса мы столкнемся с неподготовленностью недр к разработке.

Алексей Конторович:

- Нужен системный, принципиальный анализ всего закона о недрах и связанного с ним налогового законодательства. Изначальный закон не был плохим, но на него наложили огромные налоги, думая о бонусах вместо запасов – но ведь живем мы не бонусами, а запасами и добычей нефти и газа. Вся эта система требует целенаправленной корректировки.

Например, в Восточной Сибири государство все сделало правильно, выстроило программу региональных работ и помогает недропользователям, отдало им лучшие участки на этой территории – я лично участвовал в открытии этих месторождений и не по книжкам, а из жизни знаю, что это так.

Прошли годы, и если не считать «Сургутнефтегаза», ни одна другая компания к нормальному разведочному бурению не приступила. Вот в чем проблема. Пока мы не создадим такую ситуацию, при которой недропользователь будет обязан вести глубокое поисково-разведочное бурение на полученном лицензионном участке, не будет ничего. В 2006 году мы добыли нефти столько же, сколько в 1990-м, при этом пробурили в 1990-м 7,5 млн м поисково-разведочных скважин, в 2006-м – 1,3 млн м. Затем еще меньше. То есть мы просто рубим сук, на котором сидит наша экономика. Говорим о государственно-частном партнерстве, но налоги при этом то снижают, то повышают - а разведочных метров так и нет. Без разведочного бурения запасов не будет. Когда надо, государству нужно применять власть, спрашивать с компаний о пробуренных метрах.

Виктор Орлов:

Нам предстоит еще 40-50 лет оставаться энергетический державой, поэтому следует радикально пересмотреть подходы к финансированию разведочных работ – резервный потенциал месторождений, открытых во времена СССР, близок к истощению. Действующие механизмы его восполнения неэффективны. Следует пересмотреть подходы к геологии, учитывая, что Россия располагает 1/5 частью всех минерально-сырьевых ресурсов.

У государства в сфере геологоразведки есть две задачи:

- общее изучение недр суши и шельфа, информационное обеспечение государства, а потому и финансироваться этот процесс должен государством;

- разработка системы налогообложения, стимулирующей геологоразведку частным бизнесом.

В условиях кризиса работы, направленные на отдаленную перспективу, будут неизбежно отодвинуты на второй, третий план. Например, программы газодобывающих компаний в плане сейсморазведки сокращены на 40%, а разведочное бурение - в 2,3 раза.

Необходимо соблюдать принцип «Нарушил – восстанови», то есть проводить рекультивацию земель, а в плане возобновления ресурсов: «изъял – восполни». Имеет смысл открыть специальный счет для восстановления минерально-сырьевой базы на региональном и федеральном уровнях, пополняемый добывающими компаниями. Либо занимайся геологоразведкой, либо отчисляй деньги на этот счет. Для этого вполне достаточно 5% от всех расходов компании, которые позволяют поддержать МСБ на уровне простого воспроизводства.

Изначально Закон о недрах был очень хорошим, в него был заложен уникальный механизм самофинансирования отрасли и воспроизводства МСБ, в мире не было аналогов такого механизма. Но в 2000-м году этот механизм был отменен, и сразу все показатели упали. Сейчас мы ставим вопрос о возврате к успешным положениям старого Закона о недрах.

Проблему воспроизводства запасов газа развил Юрий Силантьев (НИИ природных газов и газовых технологий):

- В 1990-е годы главной задачей «Газпрома» было выжить, сохраниться как единое целое, поэтому об инвестициях речь не велась. Эксплуатировались те запасы газа, которые были разведаны до 1992 года. Сейчас разведанность «старых» районов (например, Ямала) достигает 40%, Ставрополья – 70%, новые районы разведаны на 10-20%. Эпоха дешевых «таманских» газов кончается.

На газовую разведку сейчас в Россию затрачивается не более 10-16% прибыли, в то время как нормальный уровень, достигаемый ведущими газодобывающими компаниями мира – 30%. «Газпром» готовит план геологоразведочных работ до 2030 года, затраты планируются в размере 1,5 трлн руб.

«Газпром» активно работает над зарубежными проектами: во Вьетнаме, в Индии, Ливии и странах ближнего зарубежья – Таджикистане, Туркмении, Узбекистане, там инвестиции в разведку существеннее, чем в России. Коэффициент успешности разведочного бурения за рубежом у компании близок к единице (дает результат практически каждая разведочная скважина), в то время на Камчатке, скажем, результативна каждая пятая скважина.

Алексей Конторович:

- Когда стоимость газа на внутреннем рынке во много раз меньше, чем на внешнем, то «Газпром» фактически дотирует экономику России, особенно ее европейской части. И каждый житель европейской России в своем кармане ощущает подарок от «Газпрома». В свое время было принято такое решение на уровне Ельцина, возможно, тогда оно было единственно правильным, но время дотаций заканчивается. «Газпром» сегодня ведет такие масштабные проекты в России и за рубежом, то продавать газ за бесценок уже невозможно.

«Газпром» обратился с запросом в правительство: отдайте нам всю акваторию Северного ледовитого океана, и мы ее освоим. Ясно, что она будет осваиваться по остаточному принципу и мы фактически потеряем эти территории как источники углеводородов. Я могу понять позицию «Газпрома» как государственной корпорации, которая считает нужным монополизировать ресурсы для государства. Быть государственной корпорацией – очень непростая работа, часто возникают конфликт между «государевыми» и корпоративными интересами, но какие принципы берут верх на каком этапе, я понять не всегда могу. Также как не понимаю, зачем брать лицензии на разработку большого количества газоносных участков, а потом эти участки замораживать на многие годы. Допустим, эти участки «стратегические», однако такая позиция мне все равно неясна.

Читайте также: