Собрать «головоломку» ЖКХ

15.09.14 08:01

Живем в городах

Города усиливают свое значение как средоточие производительных сил, центры создания добавленной стоимости, аккумуляторы ресурсов (финансовых, административных, идей и инноваций). Они остаются магнитом и для людей, втягивая в себя наиболее активных и креативных. Здесь сосредоточены сложные комплексы многослойной инженерной инфраструктуры, облегчающей жизнь человека, но предъявляющей все более высокие требования к эксплуатации и взаимной оптимизации систем. Это не только энергетика и поставки ресурсов, это жизнеобеспечение — транспорт, коммуникации, в целом жилищный и социальный сектор. Однако энергетическая инфраструктура является фундаментом, на котором стоит все остальное. Стоит либо устойчиво, либо нет.

Возможности инфраструктуры как катализатора экономической активности хорошо известны. Энергетическая инфраструктура, кроме того, обладает потенциалом мультипликативных эффектов благодаря вовлеченности энергоресурсов по всей длине технологических цепочек. Помимо системных экономических эффектов, она вызывает и ряд социальных, которые, как большинство гуманитарных технологий, часто остаются за скобками и технических, и экономических исследований. Очевидным примером является план ГОЭЛРО, реализация которого не только дала мощный толчок росту промышленности, но послужила пространственному развитию, «сборке» территорий в единую управляемую страновую систему, добавила мотивации людям.

«Мировые города» в последние годы бурно развиваются, в качественно новых направлениях. Главное — они поворачиваются к комфорту жителя и небывалому ранее балансу со средой (в привычных нам терминах — эффективности), при этом становясь центрами новой индустриализации.

В то же время, качество жизни в российских городах явно снижается — экология, транспортный коллапс, износ инженерной инфраструктуры, близкий к катастрофическому. Что качество коммунальных услуг нетерпимо, уже стало общепризнанным. И это при общей экономической неэффективности. При этом растет недовольство и недостаточным обеспечением других социальных систем — здравоохранения, образования и т.д. Так в нашем гражданском сознании создается мнение о своей стране. По меткому выражению В.А. Степаненко, одного из ведущих экспертов в вопросах энергоэффективности на пост-советском пространстве, «пациенты будут помнить больницы, студенты — университеты, солдаты — казармы. Именно здесь совершается тихая геополитическая революция».

 

Причины неэффективности

Среди очевидных причин сегодняшнего положения — десятилетия недостаточного внимания к основным фондам отраслей социального обеспечения в советское время и еще пара десятков лет отсутствия инвестиций в инженерную инфраструктуру в реформенные годы. Здесь же неестественные экономические модели (то же перекрестное субсидирование), которые служили хорошим костылем на определенном этапе, но сегодня уже не спасают — пора лечить ногу. И, наконец, энергонеэффективность всей экономики, которая служит общим тормозом. 

Однако природа низкой энергетической эффективности в России не такие, как в Европе, например. Наши инженерные системы городов были спроектированы в свое время совершенно иначе и на других принципах (концентрация населения в крупных городах, многоэтажное домостроение, централизованное теплоснабжение, дотирование теплом жилья со стороны промышленных ТЭЦ).

Эти системы не только недополучали финансирование в последние десятилетия, но и оказались в нерасчетных режимах работы, что уже означает неэффективность. Сменился состав субъектов, действующих в системах тепло-, электро-, водоснабжения, и других системах жизнеобеспечения, кроме того, увеличилось их количество и в целом сложность моделей взаимных отношений.

 

Шаг вперед

За более чем четыре года курса на модернизацию и энергоэффективность законодательное поле было существенно выстроено. В режиме «с колес» как-то удавалось оперативно реагировать на вызовы и на ходу менять тактику, хотя недовольства сохраняется больше, чем удовлетворения. Создана основа для возврата к практике разработки схем теплоснабжения, которая призвана навести порядок «на земле».

Мониторинг предыдущей государственной программы энергоэффективности дал пищу для новых решений, в результате была доработана (с беспрецедентно широким привлечением экспертного сообщества) принципиально новая Государственная программа «Энергоэффективность и развитие энергетики на 2013–2020 годы». Впервые в одной строке на уровне государственного документа увязаны энергоэффективность и энергетика, хотя это и не нашло пока отражения в балансах энергии и управленческих решениях внутри программы.

Создан и продолжает активно формироваться рынок товаров и услуг в сфере повышения энергоэффективности. Есть исследования, внедрения, новые продукты, хотя им трудно пока найти путь на рынок. Появился класс специалистов-энергоаудиторов, о квалификации которых можно спорить, но они готовы работать, ищут новые ниши и направления. Запущены механизмы обучения и повышения квалификации. В то же время, квалификации и специалистов остро не хватает во всех связанных сферах.

Движется кампания по установке приборов учета энергоресурсов и оплате на основе их показаний. Начала формироваться идеология метрологии, которая со временем имеет шансы вырасти в полноценную основу для справедливой системы учета и расчетов за потребленные ресурсы.

Энергетическое обследование (энергоаудит) проводится в соответствии с требованиями Федерального закона РФ от 23 ноября 2009 года №261-ФЗ «Об энергосбережении и о повышении энергетической эффективности и о внесении изменений в отдельные законодательные акты российской федерации». Энергообследование может проводиться в отношении продукции, технологического процесса, юридического лица, индивидуального предпринимателя. См. также: энергоаудит в Москве.

Недостаточно охвачена промышленность: инструменты госполитики энергоэффективности лучше разработаны для регионов и муниципалитетов, хуже для бизнеса. На региональном уровне и ниже нет ни показателей для мониторинга и анализа энергоэффективности в промышленности, ни данных, ни рычагов для сбора данных или влияния на ситуацию. В то же время, опросы показывают, что большинство промпредприятий заинтересовано в реальном использовании механизмов государственной поддержки (об этом заявляют около 85% опрошенных ) — стремление к энергоэффективной модернизации есть, нет условий. Предложенными экономическими стимулами почти невозможно воспользоваться — показатели по постановлениям 308 или 657 посчитать иногда просто невозможно — ни предприятиям, ни налоговым органам.

Имеющиеся возможности ориентированы на представителей крупных предприятий, которых по отраслям от силы 5–7 холдингов; банкам интересны крупные проекты, и кредитные ставки при этом все равно выглядят для заемщиков чересчур высокими.

 

Точка сборки — эффективная инфраструктура

Сместив акцент на развитие рынка жизнеобеспечения, как это предлагает, например, в ряде своих публикаций известный эксперт Татьяна Гурова, можно запустить целую цепочку макроэкономических механизмов и в результате решить основную проблему — достижения экономического роста.

Чтобы комплексно модернизировать инфраструктуру, потребуются инновации, что стимулирует, наконец, вузовскую и академическую науку, пробьет дорогу коммерциализации технологий. Повышение эффективности инфраструктуры — вызов, требующий разработки новых материалов (для дорожного строительства, строительства и энергетической санации зданий, модернизации и строительства новых теплосетей), продуктов (как отдельных, так и комплексных решений), оборудования (энергетического и потребляющего, диагностического, измерительного, автоматики и регулирования, для реализации энергоэффективных технологий), технологий (строительства и реконструкции, эксплуатации, управления, автоматизации). Это загрузит множество различных отраслей промышленности (химия, строительные материалы, машиностроение, в т.ч. энергетическое, приборостроение, электроника, информационные технологии).

Такая логика развития, будучи априори обеспеченной платежеспособным спросом в размере, оценочно, порядка 10 трлн рублей в год, создает рабочие места, повышает экономическую активность, а через некоторое время, когда появятся первые результаты, это даст вторую волну эффекта — повышающееся качество инфраструктуры снижает транзакционные издержки и способствует дальнейшей экономической активности, повышение доступности и качества коммунальных и социальных услуг повышает благосостояние, в целом улучшается социальный климат и принятие не только конкретных технологий, но и выбранного вектора развития.

И промышленности не нужны больше будут прямые преференции от государства для реализации программ модернизации и энергоэффективности — при правильно созданных условиях она отреагирует на импульс спроса с огромного рынка модернизации ЖКХ.

 

ЖКХ в деталях

В основе любых дальнейших действий — достоверная информация. Приборы учета, аудиты, сбор данных и их корректная обработка. Города и регионы активно двигаются к автоматизированным системам ЖКХ, которые могут стать инструментом освоения бюджетных средств, а могут — реальным инструментом энергопланирования (об этом EnergyLand.Info писал в статье «ЖКХ на пути в «облака»). Практики энергетического планирования нужны в ЖКХ не меньше, чем в других отраслях — так же не хватает балансов, множество вопросов при разработке схем тепло- и водоснабжения, региональных и городских программ энергоэффективности. И типовых методик для всего этого. И обучения специалистов. И пропаганды, информирования жильцов и потребителей. И учета их интересов в любых решениях. И, может быть, самое главное — баланса интересов в этой многосубъектной системе, какой сегодня является коммунальная энергетика, мотивации каждого.

Что касается специфических и более детальных мер, первое — наведение порядка. В тепловом хозяйстве — заменить и отремонтировать теплосети, снизив потери с сегодняшних 30–35% (где-то они меньше, где-то и больше) до 2–3%. Поменять котлы на более эффективные (это поднимет КПД с 30–40% до 90–93%). Чем более изношено оборудование, и чем больше потери сегодня, тем быстрее окупятся эти проекты: для котельных от 4–5 лет, для сетей — от 6–8 лет.

Предлагаемый бизнесом тарифный механизм «альтернативной котельной» мало даст без увязки с конкретной ситуацией в городах и схемными решениями. Увы, надежды на это не так много — схемы теплоснабжения, в которых эти резервы должны быть выявлены, часто делаются недостаточно качественно (об этом в прошлом номере EnergyLand.Info).

Следующее — реализация разных возможностей для использования нетрадиционных и местных энергоресурсов. Для некоторых регионов это щепа и отходы деревообработки, для некоторых — торф (Псков, Владимир, Вологда, Рязань, Марий-Эл). В крупных городах перспективна переработка ТБО (бытового мусора). Сегодня сжигание ТБО может покрывать до 15% в тепловом балансе, при этом выбросы на действующих российских заводах (Москва, Мурманск, Пятигорск) в 5–10 раз ниже строгих европейских норм.

Сюда же можно отнести жмых, рапс для производства биодизеля; отработанное трансформаторное масло — сегодня есть экономически и экологически эффективные технологи по их использованию в качестве топлива. Успешно работают новые мини ТЭЦ на биогазе в Калужской и Белгородской областях, строятся мини ТЭЦ на щепе в Архангельской области, ХМАО, гибридные установки в Якутии.

Сотни мегаватт тепловой мощности бесполезно улетают с компрессорных установок газоперекачивающих станций. Пока остается еще экономически невыгодно концентрировать теплые канализационные стоки или тепловые сбросы ГРЭС с помощью тепловых насосов. Недозагружены мощности АЭС, которые ночью могли бы вырабатывать водород для топливных элементов, в ряде городов целесообразно наладить теплоснабжение от атомных станций. 

Здесь нужен срочный «аудит аудитов» — экспресс-анализ комплекса работ в городах и регионах, выбор ключевых резервов и набор мер их реализации: в первую очередь с точки зрения энергобезопасности, снижения аварийности, удержания тарифов.

И, наконец, третье — это следующий, более дорогой уровень, — альтернативная энергетика (ветро-, солнечная, геотермальная и т.п.). Ее ресурсы не повсеместны и зависят от географического расположения региона. Эти меры не дадут очень серьезной экономии в энергобалансе, однако для ряда регионов (Архангельская и Мурманская область, Дальний Восток, Краснодарский и Ставропольский края, Калмыкия, Адыгея) они способны решить определенную часть существующих энергетических проблем.

Smart grid и Passive house теряют весь лоск и эффект, работая в единой системе с типичными сегодня объектами с их износом, потерями и неэффективностью. В тех регионах, где сохранилась крупная промышленность, по-прежнему можно использовать инфраструктурные эффекты (использование тепла промышленных ТЭЦ для отопления жилых кварталов), вопросом остается лишь достижение договоренностей о тарифах. 

Ужесточение требований к теплотехническим характеристикам строящихся зданий уже произошло, и если подкрепить его работающими процедурами реальной энергопаспортизации и мониторинга энергорезультативности для обеспечения эластичности спроса и цены к классу энергоэффективности, то через несколько лет характеристики жилищного сектора как потребителя энергоресурсов начнут качественно изменяться.

Нельзя забывать о развитии малой и распределенной энергетики. Колоссальный эффект от создания энергоинфраструктуры удаленных и труднодоступных поселений трудно оценить, это принципиально новый уровень возможностей развития примерно для значительной части страны, рынок сбыта для десятков тысяч новых дизельных агрегатов, малых турбин, утилизационных установок, котлов на биогазе и местном топливе, установок на возобновляемых ресурсах. Это другой уровень жизни людей на севере и востоке, предпосылка для нового пространственного развития, точки сборки для новых инфраструктур, роста разнообразной экономики вокруг.

 

Евгений Гашо, эксперт Аналитического центра при Правительстве РФ, доцент Московского энергетического института, к.т.н.

Мария Степанова, эксперт Академии стандартизации, метрологии и сертификации (Уральский филиал), к.э.н.

Читайте также: